Самая «женская» книга нобелевской лауреатки беларусской писательницы Светланы Алексиевич – «У войны не женское лицо» — писалась за 10 лет до Пекинской конференции, за 15 лет до Резолюции 1325.
8 октября беларусская писательница Светлана Алексиевич стала одним из главных ньюс-мейкеров русскоязычных СМИ в связи с присуждением ей Нобелевской премии в области литературы. За время существования Премии это 14-я женщина-лауреат, общее их число – 112. Шведская королевская академия наук наградила писательницу «за многоголосое звучание ее прозы и увековечивание страдания и мужества».
Вероятно, в решении комиссии сыграла роль и верность жанру, в котором уже более 30 лет работает Алексиевич. В 1985 году, когда она выпустила первую книгу «У войны не женское лицо», критики пытались найти ему имя – как назвать эти прямые включения, этот «открытый микрофон»? Устные истории – сегодня этот жанр широко используется социологами, психологами и журналистами; явлением литературы его сделала Светлана Алексиевич.
Дискуссия вокруг присужденной ей Премии Нобеля включала и этот пункт – литература это или всего-навсего журналистика? Как водится, лауреатство женщины-писательницы из нашего региона, наряду с законной гордостью и радостью, вызвало немало негативных комментариев. Суть их сводится к двум основным претензиям: а) никакая это не высокая Литература, а – жалкая журналистика; б) решение Нобелевской комиссии – политическое, антисоветское и антироссийское. Это – среди широко озвученных комментариев. За скобками легко угадывается раздражение и по поводу пола лауреатки. Мол, столько достойных литераторов, а дали… женщине. Кому-то кажется, что 14 женщин среди 112 лауреатов – непозволительно много.
Премия Алексиевич присуждена за ее последнюю на данный момент книгу «Время секонд хэнд», которая вышла в 2013 году. Однако дискуссия идет как бы и обо всех предыдущих. И это понятно, ибо они легко укладываются в цикл:
«У войны не женское лицо» (вышла в 1985 году, переработана в 1998 – о женщинах — участницах Великой Отечественной войны 1941-45 гг.);
«Последние свидетели: сто недетских рассказов» (вышла в том же 1985 году, переработана и переиздана в 2007 – о детях, видевших и переживших ту войну);
«Цинковые мальчики» (1991 – устные истории о войне в Афганистане, рассказы участников и их близких, в том числе матерей);
«Чернобыльская молитва» (1997 – свидетельства об аварии на атомной станции);
«Время секонд хэнд» (2013 – попытка разобраться, что стало с «советским человеком»).
Самая «женская» — первая книга. 1985 год, конец застоя. Не тронутое излишним знанием советское общественное сознание. Советская пропаганда и ее (весьма успешное) насаждение представления о войне как о некоем едином патриотическом порыве. На этом фоне – истории бывших девчонок, брошенных в кровавое месиво войны. Книга писалась за 10 лет до Пекинской конференции, за 15 лет до Резолюции 1325. СССР – среда безмятежного патриархата, притом весьма специфического. Когда надо, он включал риторику о «наших женщинах» — активных строительницах коммунизма, верных помощницах, ясное дело, Мужчин и Партии…
Действуют ширмы вроде Советского Комитета женщин, в ходу эрзацы поменьше – локальные женсоветы, работающие «рука об руку» с партией и профсоюзами. И критически мало женщин, задумывающихся о себе не как о «жене-матери-дочери-сестре», еще меньше тех, кто ставил бы конкретные вопросы на эту тему.
Это – фон, исторический контекст, в котором появилась книга «У войны не женское лицо». Тем значительнее гражданская смелость Светланы Алексиевич, которая попыталась в той ситуации сказать нечто новое – важное и системное – об огромной группе населения. Что это новое? Вот тематические пласты, которые до Алексиевич не были (или были мало) затронуты литературой. Специфика женского экстремального опыта. Пропаганда и женский патриотизм. Военный быт и женская физиология. Война и женская стыдливость. Женщина после войны – «догоняющие» травмы, осуждение со стороны обыденного сознания, подозрительность обывателя, социальная отверженность. Алексиевич собрала скрытые ручейки женских потрясений в один мощный поток. И усилила полифонию женских голосов своим талантом и сострадательностью.
Когда думаешь об этом с точки зрения последующего развития феминистской мысли и женского активизма (которые в наш регион пришли после 1995 года – Всемирной женской конференции в Пекине), видишь, как философия женского равенства прокладывает себе дорогу в порядке общей эволюции, вне зависимости от конкретных условий (политики, скрытых правд и манипуляций). По некоторым данным (которые использовала и Алексиевич), во Второй мировой войне участвовало 800 тысяч женщин СССР. И это только в армии. Примерно столько же женщин было в подпольных организациях и партизанских отрядах. По сравнению с предыдущими войнами, это огромное число. Эволюция женского военного участия подобна лавине: девица Дурова и ей подобные яркие одиночки – далее «комиссарши в пыльных шлемах» (их было уже чуть больше) – и далее огромная группа едва ли не в два миллиона женщин.
Социализм рано понял, что женщины как группа – это реальная сила, нерационально держать ее в приватном пространстве. Женщины и «социализм» нашли друг друга: он нам – детсады, избирательное право, доступ к образованию; мы ему – нашу жизнь и преданность. Преданность настолько, что очень немногие замечали, как цинично стоит государство у рубильника, включая и отключая женские права (в частности и наиболее очевидно, — репродуктивные, например).
Вехой феминизма в регионе является и сама Светлана Алексиевич, несмотря на то, что она никогда не причисляла себя к феминисткам. Однако талант и совесть писателя позволили ей создать вполне феминистский продукт, если подразумевать под этим продвижение женского осознания жизни.
Прото-феминизм в первой книге Алексиевич не мог касаться таких вещей, как мужское доминирование, дискриминация женщин, манипуляции, насилие. О теме гендерного насилия – харассменте, принуждении к сексу – не могло быть речи в книге, написанной в 1985 году.
Эти травмы той войны ушли вместе с женщинами – их носителями. Сексуальное подавление в контексте войны – как правозащитная проблема – более или менее была поднята в связи с последующими войнами, в том числе в виде исков в международные трибуналы. В книге «У войны не женское лицо» есть как бы тень, намек на эту табуированную тему: многие респондентки Алексиевич говорят о подозрительности обывателя, о некоем клейме брачной «бракованности», второсортности женщин, побывавших на мужской работе. У дефицитных мужчин, вернувшихся с войны, был слишком широкий выбор «правильных» невест.
По ссылке – то, что не вошло в книгу, изданную в СССР. Из дневников и записей Светланы Алексиевич: http://gordonua.com/publications/Aleksievich-80220.html
Серия Пекинских и пост-пекинских документов, Конвенция о предотвращении всех форм дискриминации в отношении женщин, ряд Резолюций Совета Безопасности ООН – все это было потом, много лет спустя. Как могла бы рассказать об этом Светлана Алексиевич, обладай она этим знанием? Имей она нынешнюю свободу творчества? Вопрос интересный, но уже не актуальный
…А перечисленные выше документы, кстати говоря, до сих пор неочевидны для абсолютного большинства женщин на этой планете. Где никак не кончается огромная бесконечная Война. В том числе – против женщин.
КСТАТИ
Алексиевич имеет много других наград. Среди них — премия Ремарка (2001), Национальная премия критики (США, 2006), приз читательских симпатий по результатам читательского голосования премии «Большая книга» (2014) за книгу «Время секонд хэнд», а также премия Курта Тухольского «За мужество и достоинство в литературе», премия Андрея Синявского «За благородство в литературе», российская независимая премия «Триумф», лейпцигская книжная премия «За вклад в европейское взаимопонимание», немецкая премия «За лучшую политическую книгу» имени Гердера. В 2013 году Светлана Алексиевич стала лауреатом Международной премии мира немецких книготорговцев. Дважды номинировалась на Нобелевскую премию.
Автор материала Галина Петриашвили
