«Война – это не только военные операции, смерти и потери, ужас, трагедии и танки, но, в то же время, и сломанные судьбы.»

И когда мы говорим «война», то видим что-то большое, пафосное. Но есть издержки, которые наступают после, и являются даже хуже войны», — говорит азербайджанская писательница и журналистка Гюнель Мовлуд, ставшая беженкой в результате первой карабахской войны.

«Девочка из Карабаха»

Гюнель родилась в 1981 году в селе Мехдили Джебраильского района. Ей было 11, когда началась первая карабахская война. Летом того жуткого 1993 года ее семье и всем односельчанам пришлось бежать из родного села в палаточный городок в Сабирабадском районе недалеко от границы с Ираном.

«Мы сбежали все по-отдельности – папа с сестрами отдельно, мама с братьями – отдельно, а я – отдельно. Потому что, когда зашли армянские силы, мы все были в разных местах. И мы нашли друг друга уже в лагере. Там вся наша семья жила в одной палатке в 6 кв. м.».

Все происходящее в лагере азербайджанская писательница спустя годы описала в автобиографическом романе «Девочка из Карабаха». Гюнель признается, что ей было очень сложно работать над книгой, поскольку воспоминания о тех событиях в зрелом возрасте она переживала сложнее, чем сами события в детстве.

«Я видела там людей из своей деревни, которых, оказывается, не знала по-настоящему, видела, какими добродушными, какими щедрыми они были раньше, но в условиях лагеря стали воровать рис, отбирать хлеб, драться и т. д. Голод и нищета могут довести человека до такого состояния, что война просто ничто по сравнению с этим».

Писательница умышленно не затрагивает в романе тему самой войны, за что многие соотечественники ее критикуют. «Девочка из Карабаха» – это история о моральной деградации, к которой приводят нечеловеческие условия жизни. А еще – это протест против патриархального общества, где женщина лишена всех прав, но все равно оказывается сильнее мужчин. 

Самое шокирующее из воспоминаний 12-летней девочки – момент, когда ее брат стал свидетелем насилия над маленьким мальчиком, совершенного людьми из того же лагеря. В своем романе писательница без прикрас описывает лагерную жизнь, затрагивая также темы, которые являются табуированными в консервативном азербайджанском обществе.

«Из-за этого романа у меня до сих пор есть проблемы и с родственниками, и с другими азербайджанцами. Было очень много критики, что эта книга плохо влияет на имидж Азербайджана. Но я так не думаю. Моей главной задачей было показать, что были азербайджанские беженцы, показать, как они жили и как эти условия могли повлиять на их поведение».

По словам Гюнель, она хотела, чтобы читатели имели более полную информацию о беженцах первой карабахской войны, поскольку тогда о них практически не было никакой информации. И только после второй войны в Карабахе стали вспоминать предысторию, людей, которые многие годы были вынуждены жить в условиях палаточных городков.

Реакция на роман в азербайджанском обществе была неоднозначной. Часть публики позитивно встретила книгу, но чувства консервативной части оказались задеты.

«Им не понравилось, что я написала об изнасилованиях мальчиков, или о том, что в палатки женщин без мужчин заходили какие-то другие мужчины и, пользуясь своей силой, своим статусом, насиловали или принуждали их к сексу». 

«Роль женщин в военных конфликтах часто сводят к нулю»

Гюнель многие критиковали и за явную феминистическую позицию в романе. Основной акцент писательница делает на том, что женщинам намного сложнее переживать тяготы войны и изгнания.

«Во время войны мужчина превращается в героя, создается культ мужчины, а роль женщины, особенно в патриархальном обществе, сводится к нулю. Ей просто нет места во всем этом культе мужского героизма».

Но на самом деле, по мнению Гюнель, весь груз в этот период ложится именно на плечи женщин. Оникормят детей, содержат семьи, готовят посылки на фронт для своих мужчин. Именно женщины проявляли самоотверженность, за копейки собирая под палящим солнцем хлопок, готовя еду в адской жаре, стирая белье в антисанитарных условиях. И, в то же время, они должны были жить тихо, скрытно, не слишком привлекая к себе внимание.

«В очереди за водой всегда стояли женщины, и частенько между ними вспыхивали ссоры. То, что, помимо всех прочих лишений, приходится терпеть еще и нехватку воды, доводило лагерных женщин до предела. И, если ссора перерастала в драку, они с невероятной жестокостью таскали друг друга за волосы, царапали лицо, кусались, и даже рвали и стягивали друг с друга одежду. И все это сопровождалось многоэтажным матом и истошными криками».

Отрывок из романа «Девочка из Карабаха»

Писательница отмечает, что даже, когда женщины и мужчины становятся жертвами войны – жалеют их по-разному. Люди, по ее мнению, сочувствовали мужчинам больше, когда те становились беженцами, ведь была задета их честь. И даже, когда женщин брали в плен, это делали, чтобы досадить врагу. Ведь в патриархальном азербайджанском обществе женщина была честью мужчины.

«А боль женщин никто не хотел видеть. И даже когда им приходилось прятать свои стиранное белье, потому что это стыдно, а мужчинам – нет, никто не думал об их чувствах». 

Гюнель отмечает, что ее часто критикуют за «нелюбовь» к мужчинам и считают, что она очерняет традиционные ценности азербайджанцев тем, что пишет об изнасиловании женщин и мальчиков, о том, как мужчины тратили на женщин легкого поведения заработанные женами деньги, и о том, как мучились девушки во время менструации в условиях лагеря.

«В этом произведении множество разрушенных человеческих судеб. Но в романе были представлены и мужчины, которые работали на хлопковых полях и помогали женам. Иногда мужчинам тоже приходится несладко, и это издержки именно патриархального общества, которое возлагает и на них слишком большую ответственность».

«Я столкнулась с ненавистью своей страны»

Становиться беженкой Гюнель Мовлуд приходилось несколько раз. На родине ее преследовали по политическим мотивам, критикуя за сотрудничество с базирующимся в Германии оппозиционным азербайджанским телеканалом Meydan TV. Поэтому Гюнель с мужем была вынуждена покинуть Азербайджан и переехать в Берлин.

«У меня были проблемы в Азербайджане не только с властями, но и с духовными лицами. Я всегда критиковала местный менталитет, поэтому против меня была почти вся страна. Многие думали, что своими откровенными текстами про секс, женщин и феминизм я очерняю их. Из-за этого я столкнулась с ненавистью своей родной страны».

После того, как срок легального проживания в Германии подошел к концу, семья должна была покинуть страну и вернуться на родину. Но поскольку на родине Гюнель могли ждать серьезные проблемы, включая арест, было принято решение перебраться в соседнюю Грузию.

Впрочем, уже в первый год проживания в Тбилиси Гюнель стала периодически получать угрозы в соцсетях от жителей Марнеули, населенного преимущественно этническими азербайджанцами. А когда в 2016 году семья в третий раз подала документы на продление вида на жительство, им ответили, что их нахождение в стране является нежелательным.

«Думаю, это был заказ правительства Азербайджана, и не только в отношении меня, но и в отношении многих политических азербайджанских беженцев в Грузии. Я не обижаюсь на это, а скорее смотрю с юмором, потому что правительство Грузии было вынуждено действовать в интересах Азербайджана».

По рассказам журналистки, после отказа в виде на жительство в Грузии, для нее наступил очень сложный момент неопределенности. Семья не могла вернуться в Азербайджан. Тем более, что на родине к тому моменту арестовали двух ее братьев, а мать была вынуждена отречься от дочери. По словам Мовлуд, скорее всего это происходило из-за ее журналистки деятельности.

Совершенно случайно дело Гюнель было направлено в организацию ICORN (Международная сеть городов беженцев), которая предлагает убежище творческим людям из групп риска. Через несколько дней норвежский город Левангер пригласил Мовлуд в качестве автора. 

С тех пор, как семья живет в Норвегии, прошло почти пять лет. По признанию Гюнель, они с мужем больше не испытывают страха за свои жизни, а их сын, родившийся в Германии и долгое время не получавший гражданства, наконец, обрел статус.

«Я очень люблю свою страну, но я не хочу, чтобы эта любовь сделала меня слепой», — признается Гюнель.